летчика, строгое, сосредоточенное. Летчик повернул голову, широко улыбнулся ей как старому доброму другу и поприветствовал ее, подняв руку. Его улыбка показалась Лиле знакомой. Кого-то он напоминал ей, этот летчик, но сразу вспомнить кого Лиля не могла. В ответ на приветствие она покачала крыльями и заметила номер: «12». Разумеется, летчику и в голову не пришло, что «як» пилотирует девушка.

При подходе к линии фронта группа встретилась с немецкими истребителями. Следом за первой шестеркой «фокке-вульфов», которые сразу же вступили в бой с «яками», появилась еще семерка. Видимо, немцы надеялись, что все «яки» к этому времени уже будут связаны боем с первой шестеркой «фоккеров» и бомбардировщики останутся беззащитными. Однако ведущий восьмерки предусмотрел такой вариант и, заранее разделив истребители на две группы, дал команду четверке «яков» быть готовой к встрече с вражескими истребителями.

Теперь «яки», встретив немцев, завязали с ними ожесточенный бой, не пуская их к строю и делая все, чтобы дать возможность своим бомбардировщикам дойти до цели и выполнить задание.

Однако, несмотря на это, три «фоккера» все-таки прорвались к строю. Пе-2 сомкнулись еще плотнее, отстреливаясь из всех имеющихся пулеметов.

Заметив, что вражеские истребители заходят для атаки, Лиля оставила ведомого добивать поврежденный «фоккер», с которым она дралась, а сама бросилась на помощь к бомбардировщикам, чтобы отрезать прорвавшихся «фоккеров» от группы.

В этот момент начали стрелять немецкие зенитки: цель была уже рядом. Небо покрылось белыми дымками разрывов. Пока Пе-2 под зенитным обстрелом заходили для бомбометания и пикировали, бросая бомбы на основные позиции немецкой обороны, «яки» дрались с «фоккерами» в стороне. Бомбардировщики, развернувшись, уже возвращались назад, когда Лиля заметила, что один из них, крайний справа, задымил и начал отставать от остальных. Это был тот самый, номер «12». Сразу же на отколовшийся самолет ястребом кинулся «фоккер», пытаясь добить его, но уже в следующий момент наперерез фашисту метнулся один из «яков», находившийся поблизости. Разгорелся бой, а тем временем подбитый зенитками бомбардировщик, постепенно теряя высоту, все тянул и тянул к линии фронта. Лиля недолго думая устремилась к нему на помощь, чтобы защитить подбитый самолет от новой атаки немцев и дать ему возможность приземлиться.

«Як» и «фоккер» продолжали бой. Не теряя из виду дерущихся противников, Лиля сопровождала снижавшийся Пе-2. Как и в первый раз, она подошла к нему вплотную, и летчик благодарно кивнул ей головой.

И опять ей показалось, что где-то она уже встречала этого летчика…

Вдруг Лиля увидела, как из облака выскочил немецкий истребитель и стал быстро приближаться к дерущейся паре. Еще секунда, и он с ходу атаковал «як». Клюнув носом, «як» свалился на крыло и стал падать, кувыркаясь в воздухе. Неужели сбил? Кто же это, кто падал? Рассмотреть номер было невозможно…

Лиля прислушалась: в наушниках стоял страшный шум — помехи, треск, крепкие словечки дерущихся летчиков. Линия фронта была уже пройдена, когда «фоккеры», израсходовавшие боеприпасы, решили дальше не идти. Они отошли в сторону и быстро скрылись.

Наблюдая за тем, как садится на вынужденную бомбардировщик, Лиля одновременно с тревогой следила за беспорядочно падающим «яком». Почти у самой земли он вдруг перестал кувыркаться, выровнялся и, видимо управляемый летчиком, стал снижаться на поле. «Слава богу, и он сядет», — подумала Лиля, убедившись, что подбитый зенитками Пе-2 уже благополучно приземлился.

Внезапно «як», начав пробег по земле, резко застопорил, очевидно натолкнувшись на препятствие, стал на нос и перевернулся…

В это время к собравшейся четверке, в которую входила Лиля, пристроились еще два истребителя из второй четверки. Двух не хватало, в том числе и Кати. У Лили ёкнуло сердце: Катя… Неужели это она там, внизу? Качнув крыльями, она вышла из строя и ринулась вниз, туда, где на поле, изрытом траншеями и усеянном воронками, беспомощно лежал перевернутый истребитель.

К самолету уже бежали люди из ближайшего поселка. Лиля низко пролетела над «яком» и рассмотрела номер: «6»! Это была Катя. И сразу ей вспомнилась странная Катина просьба перед вылетом, вспомнились ее настроение и грустная песня.

Горячая волна подкатила к горлу… Неужели Катя разбилась? Неужели разбилась?! Нет-нет, она только ранена. Не может быть, чтобы совсем… Не может быть! Она же сумела перед самой землей выровнять самолет и уже вела его на посадку! Она была жива! Сейчас эти люди, бегущие к самолету, помогут ей выбраться из кабины. Они ей помогут! Ну конечно же… Но почему они так долго бегут? Так бесконечно долго, целую вечность… А Катя там, в кабине… Быстрее, ну быстрее же!

Наконец они приблизились к самолету, окружили его и начали вытаскивать Катю.

А Лиля все летала и летала над подбитым истребителем, не в силах ничем помочь: здесь, на этом изрытом поле, сесть было невозможно.

Катю вытащили и оставили на земле у самолета, подложив ей под голову что-то темное. Никто никуда не спешил, не бежал, никто не пытался оказать ей помощь. Люди просто стояли вокруг и смотрели на нее. Что же они, что?! И Лиля поняла: Кате уже не помочь… Но все внутри кричало: нет, нет! Она не могла, не хотела поверить… Руки дрожали, в висках стучало:

Ты, конек вороной,

Передай, дорогой…

На малой высоте она кружила и кружила, глотая слезы, и все смотрела, смотрела на неподвижно лежащую Катю, словно ожидала, что она сейчас все-таки поднимется, и никак не могла улететь.

Потом Катю накрыли с головой. «Зачем же они, зачем?!» Несколько человек нагнулись и стали поднимать ее, чтобы унести с поля…

Что я честно погиб за рабочих…

Последний раз промчавшись бреющим над людьми, над истребителем, над Катей, Лиля резко бросила свой «як» кверху, и он, набирая высоту, завыл печально и надрывисто.

«Тройка», сбей «раму»!

Днем, когда на аэродром налетели «хейнкели», Лиля была дома. Налет продолжался недолго: «хейнкели», появившиеся с востока, прошли бреющим над стоянками, обстреляли самолеты и, сделав еще один заход, улетели.

Лиля поспешила к своему самолету. Там уже работали девушки: Инна чинила крыло, в котором оказались пробоины, ей, как всегда, помогала Валя. Обе торопились, чтобы успеть к Лилиному приходу, но так и не успели.

— Что, попали? — заволновалась Лиля. — Сильно повредили? Покажи — где?

— Немножко… Вот крыло только, — ответила Инна. — Я осмотрела весь самолет — больше пробоин нет.

— О, дырка большая! Долго латать…

— Одна осталась, последняя. Ничего, залатаем… Мы скоро кончим. Еще полчасика, не больше… Ты пока отдохни.

Лиля молча кивнула.

Примеряя заплату,